Есть сведения, что Любимову запретили ставить «Утиную охоту». Кто-нибудь знает подробности? Это произошло до того, как Ефремов выпустил спектакль во МХАТе или уже после? Кто должен был исполнять основные роли?
Дата, время: 14.05.08 12:53. Заголовок: Не было такого. Совр..
Не было такого. Современной драматургией Юрий Петрович всегда интересовался мало. Вампилов свои пьесы на Таганку присылал (как и многие другие авторы - десятки и десятки пьес в театр приходило, причем не самых плохих), но Любимову, видимо, было тесновато в таком материале. Современная драматургия - это все-таки прерогатива "Современника". И, потом, если б вдруг запретили (чего конечно же не было), шуму было бы много - не мог такой факт незамеченным пройти: на Таганке все запрещали "громко" - сразу в историю попадало, в "анналы" вошло бы. А пофантазировать кто кого сыграл бы - забавно
Возможно, но где Вы видели, чтобы Любимов давал Филатову главные роли? Он ему дал один раз большую роль в спектакле «Пир во время чумы». И то, потому что он перед тем очень активно ратовал на телевидении за возвращение гражданства Любимову. После этого он уже не мог ему не дать. А так... в «Часе пик» он играл эпизодическую роль, в «Доме на набережной» – то же самое, в «Мастере» по-моему вообще не был занят, в «Трёх сёстрах» вообще не был занят, в «Тартюфе» вообще не был занят, в «Преступлении и наказании» вообще не был занят.
Arlecchino пишет:
цитата:
Не было такого.
А Вы точно уверены, что не было? Я вот в какой-то статье читал, что Любимову в своё время запретили четыре спектакля:
1. «Самоубийца» 2. «Утиная охота» 3. «Марат/Сад» П. Вайса 4. Вечер-спектакль к 100-летию Мейерхольда Кроме «Самоубийцы» Вы что-нибудь слышали об этом?
Arlecchino пишет:
цитата:
шуму было бы много
Ну вот когда «Самоубийцу» в 1982-м запретили много шуму было? Я лично тогда об этом ничего не слышал (про «Высоцкого» и «Бориса Годунова» еще просачивались какие-то слухи, а «Самоубийца» – даже названия такого не слышал года до 1988-го ) и как и многие узнал только потом из статей. Это только приближенные к театру знали.
Возможно, но где Вы видели, чтобы Любимов давал Филатову главные роли?
Филатов играл Михаила Кульчицкого в "Павших и живых", Автора в "Что делать?" по Н. Чернышевскому, Пушкина в "Товарищ, верь!", Горацио в "Гамлете" (не последняя, согласитесь, роль), центральные роли в "Высоцком", "В поисках жанра". Это только то, что сходу на память приходит.
visitor пишет:
цитата:
А Вы точно уверены, что не было?
Точно. Там прямого запрета не было - запрещали готовые спектакли, и то, единицы - "Живого", "Берегите ваши лица", "Высоцкого", "Годунова". Пьесы просто "не разрешали к постановке". Спектакль о Мейерхольде был не спектаклем как таковым: готовили композицию к юбилею, ее и запретили (год могу уточнить - не помню). "Марата-Сада" не позволили ставить году, прмерно, в 1966. Разрешили "Дознание" того же автора, но его поставил П. Фоменко (он тогда работал на Таганке). Любимову эта пьеса была, видимо, не очень интересна. "Самоубийцу" в 1982 году не репетировали: в апреле 1965(!) Любимов ставил вопрос о постановке - получил отказ. В 1982 начали репетировать "Театральный роман" - безо всякого разрешения, такие вещи Юрий Петрович иногда проделывал: так "нелегально" "Мастера и М." удалось "протащить". А вот "Утиная..." - если б он и впрямь собирался (хотя это совсем не его материал), то поставил бы уже давно. Вы его недооцениваете: "Уж если он чево решил, то выпьет-то обязательно..."
Дата, время: 15.05.08 15:29. Заголовок: Я тоже ничего не слы..
Я тоже ничего не слышала про "Утиную охоту". А вот "Театральный роман" начали репетировать после "Бориса Годунова", в 1983 году. Еще я знаю, что вместе с "Борисом Годуновым" (читка которого состоялась в начале 1982 года), Юрий Петрович прочитал свою инсценировку "Бесов", к которой А.Шнитке написал музыку. Эта инсценировка была осуществлена в 1984-85г.г. в Париже и по ней был снят телевизионный фильм из четырех частей, (две из которых имеются).
Пьеса закончена в 1968 г. Впервые опубликована в альманахе "Ангара" (1970, э6). (...) Впервые "Утиная охота" увидела свет рампы в молдавском театре "Лучаферул" в 1976 г. (поставил спектакль В. Апостол). Спектакль шел на молдавском языке. По-русски герои Вампилова впервые заговорили на сцене Рижского театра русской драмы (режиссер А. Кац; 1976 г.). К пьесе обращались многие очень крупные театральные мастера. В Москве в 1979 г. поставили спектакли В. Андреев (в Театре им. М.Н. Ермоловой) и О. Ефремов (во МХАТе), собирался ставить Ю. Любимов (идея осталась неосуществленной). В 1979 г. по пьесе был поставлен фильм "Отпуск в сентябре"...
- В репертуаре Театра на Таганке были Пастернак, Достоевский, Брехт, Мольер, Шекспир, Гете, Булгаков, Пушкин, Еврипид, из наших современников - только Солженицын. Вы не изменили своего мнения о том, что лучше Александра Исаевича никто не пишет и не имеет большего значения для России? Современную отечественную драматургию вы не признаете?
- Дело не в этом. Я просто считаю, что наша проза сильнее. Я хотел поставить Вампилова "Утиную охоту", когда он появился на горизонте, но мне запретили. Мне многое запрещали...
<...>Еще я говорил по телефону с Ефремовым, он сказал, что во МХАТе читал пьесу на коллективе ("Охоту") и что она принята почти единогласно (два голоса против). Говорит, что ждет меня в апреле. Не знаю. От Любимова пока ничего не слышно.<...> <...>Я звонила много-много раз и Табакову и Любимову, но, по-видимому, Табаков неуловим, а Любимов не может снизойти до личного разговора с "завлитом" одного из московских театров.<...> <...>Несколько дней назад Элла Левина сообщила, что Любимов записан на прием к Шауре (ЦК партии), чтобы продвинуть твой вопрос.<...>
Но спектакля-то не было. И репетиций. Даже читки. Мне не очень верится в историю про запрет. ЮП от серьезных замыслов не отказывается никогда и бывало, что начинал репетировать не смотря ни на какие запреты. Скорее всего, на эту пьесу Э.П. Левина внимание обратила - завлит тогдашний (ее и Вампилов упоминает в письмах - не Любимова. ЮП высокомерием не страдает - понравилась бы пьеса, автора бы под белы руки к нему привели, а не к Элле Петровне). Пьесы десятками в театр приходили. Их читали, но не ставили. Таганку тогда на все лады склоняли за то что они пьес не ставят, и Левина выталась уговорить ЮП поставить "нормальную пьесу" и что-нибудь из "современной советской жизни". "Пристегните ремни!" , к примеру, она "сосватала" и на КАМАЗ ЮП и Бакланова "отправила" - натуру изучать И потом, в театре тогда были Глаголин, Вилькин, еще кто-то из режиссеров. М.б. кто-то из них хотел попробовать. В этом случае ЮП, как главреж, собирался взять пьесу в творческий портфель театра. Потом кто-то из режиссеров поработал бы, ЮП посмотрел что получается, и, если бы вышло что-то дельное, довел бы до ума эту "заготовку" - такое тоже бывало. А м.б., она, Левина, просто не хотела автора терять - вдруг бы он прозой подходящей разродился. Вот ему лапшу и вешали - театр лукавая штука и жестокая. Во всяком случае, если бы этот эпизод был значительным, в историю театра он непременно вошел бы и был широко известен . Пардон, получилось многа букофф. Спасиба фсем, кто асилил
Дата, время: 06.10.08 20:30. Заголовок: Но Вы только учтите,..
Но Вы только учтите, что «Утиная охота» – не просто пьеса из «современной советской жизни». «Утиную охоту» с пьесами из «современной советской жизни» сближает разве что фактор времени. Это – не «Мы, нижеподписавшиеся» Гельмана. Вампилов даёт интереснейший неординарный драматургический материал. Его пьесы и должны бы были ставить великие новаторы театра. Если Вы всё это учтёте, то Вам не будет казаться столь неправдоподобным факт, что Любимов хотел поставить эту пьесу. «Утиная охота» в отличие от пьес Гельмана, Рощина, Радзинского даёт возможность к изобретательности построения мизансцен. Любимов ведь почему отдавал предпочтение инсценировкам прозы перед драматургией? Любимов если и обращался к драматургии, то только к тем вещам, где есть подтексты, обобщения (Шекспир, Мольер, Грибоедов). Такой пьесой из современного репертуара и могла бы стать для Любимова «Утиная охота». Это очень глубокая пьеса. Об этом свидетельствует очень интересный анализ этой пьесы в ж-ле «Театр» №10 за 1992 год:
цитата:
8 Речь идет о реабилитации Виктора Зилова как живой и совестливой личности, о трагической вине героя и его беде. О правде, которая встает в «Утиной охоте» правдой о безнравственности времени и общества, загоняющих человека в плен безверия. Жить в обществе и быть свободным от него, как вещало божество, невозможно. Речь идет об истинной, а не сконструированной, сложности характера Зилова. О резком отделении этого образа от понятия «зиловщина». Претензии, предъявленные вампиловскому герою, справедливы к Зилову, бредущему по лабиринту собственной памяти. Зилов воспоминаний — одно. Зилов настоящего времени пьесы — совсем иное. В «Утиной охоте» два времени и два Виктора Зилова. Кто таков Зилов-наблюдатель, который будто кино смотрит про собственное прошлое, который в абсолютном одиночестве мается в паузах между картинками-сериями? Что происходит с Зиловым в тихих, «напружиненных» промежутках от одного воспоминания до другого, от одного телефонного звонка до следующего? Что за человек перед нами в финале пьесы? Изменился ли он, нет ли? И таков ли дар драматурга Вампилова, чтобы пьеса вышла об оглушающей пустоте героя? Пьеса делится на три неравные части: до попытки самоубийства — момент попытки — после попытки. И время пьесы течет неодинаково. Сначала медленное, в ретроинкрустациях, оно, словно за минуту сконцентрировавшись, взрывается в сцене: Зилов с ружьем, а затем тихо гаснет, утекая куда-то за пределы всего, что произошло здесь, в рамках этой истории. Посмотрим, что происходит с Виктором Зиловым до попытки самоубийства. После первого воспоминания (сцена обеда в «Незабудке», новоселье в доме Зиловых) он слегка раздражен. Попивает пиво, но вдруг... поднимается и со злостью швыряет роскошного кота «Алика» в угол комнаты. Какой-то щелчок внутри Зилова уже сработал. Затем Виктор тянется привычно к телефону. Первый звонок был официанту Диме. Смысл разговора состоял в том, что Зилов объявил: «Я живой...» Второй звонок — Вере. Ее нет. Еще звонок — Кузакову, другу. Его нет. И еще — Саяпину, сослуживцу. Его нет. Развлечься, поюморить насчет присланного венка не с кем. Убежать от созерцания венка некуда. Воспоминания продолжаются. После второй «серии» («производственная» сцена, телеграмма от отца, знакомство с Ириной, грубый разговор с женой о ребенке) Зилов ходит взад-вперед по комнате, опять вдруг останавливается и «некоторое мгновение стоит перед венком». Реакция: «Пошутили, мерзавцы...» Ему, кажется, уже не до смеха. Второе действие снова начинается с телефонного разговора. Узник наш звонит в бюро прогнозов, ведет беседу о погоде. Вампилов специально отмечает, как разговаривает герой — «торопливо. Можно понять, что ему хочется поговорить». Почему? Не потому ли, что назойливость воспоминаний грозит некоей катастрофой? Не потому ли, что чувствует Зилов, как властно притягивает совесть его к ответу, к расплате за содеянное им, но постоянно не замечаемое, оправдываемое? Не потому ли, наконец, что страшится Виктор отрезвления собственной своей души и придавленной совести? Сильный, уверенный в себе, Зилов старается в разговоре с девушкой из бюро прогнозов спрятаться от воспоминаний, как дитя от неминуемого наказания. Он жаждет вернуться к прежнему, легкому существованию, но ему это не удается. После третьей картины памяти (Зилов-муж не ночевал дома; попытка повторить, вернуть первое объяснение с Галиной) он, хотя и лежит неподвижно на тахте, готов убежать на утиную охоту сию секунду. И снова звонок Диме.
З и л о в. Дима?.. Это я, Зилов... Этот дождь, по-моему, никогда не кончится... Он будет лить сорок дней и сорок ночей. А что? Однажды, говорят, так уже было... Дима! А что если поехать сейчас?.. А что? В Ключах заночуем, а?.. Ну что нам топь?.. А если без коляски? Без коляски мы его перетащим, я ручаюсь... Никак? Скверно... Откровенно говоря, отвратительное настроение...
А тут еще друзья меня порадовали... Ты знаешь, что они мне прислали?.. Венок... Венок!.. Ну натурально — для гроба, для могилы... Пошутили, мерзавцы... Тебе смешно?.. А мне, знаешь, не очень... Я человек впечатлительный, мне этот юмор теперь по ночам сниться будет... Наш пленник в панике. Он уже не может вернуть себе прежнее состояние наплевательства на все и всех. Эти «сорок дней и сорок ночей» дождя выдают его страх остаться наедине с самим собою. Ему грозит потоп. Всемирный потоп. И не менее! Если Зилову откроется то, что прячет он от себя в таинственных тайниках души — захлестнут, сомнут его боль и стыд. Задохнется он от сознания бессмысленности, тупиковости западни-жизни. Которая, приучив человека не замечать ужасающей своей пошлости, наказала ему ползти куда-то на ощупь, в темноте. И Зилов сопротивляется потопу. Он не желает прислушиваться к толчкам будто бы вновь нарождающейся совести. Но хочет бежать от этих толчков, бежать без оглядки. В топь ли, в дождь ли, в туман... А воспоминания настигают его, как хлыст. И останавливают. И оставляют наедине с его, Зилова, позором. Его рабством. Вот следующая «серия» из фильма зиловских воспоминаний (снова «производственная» сцена, телеграмма о смерти отца, Галина видит Ирину вместе с Виктором, он не едет на похороны) — и Зилов остолбенел. Он истуканом стоит посреди комнаты. «Лицо его обращено к окну». Это повторено дважды. Словно там, в бликующе-темном стеклянном отражении, ловит он свой взгляд, изучает лицо... Или силится увидеть что-то такое, чего глазами не разобрать... И опять — телефонный звонок. Ирине. И все еще игра, все еще попытка спрятаться за обман, веселенький розыгрыш. За привычное. Ради того, чтобы привычное вернуть. Предпоследнее воспоминание (Галина навсегда уезжает, подмена Галины Ириной, исповедь Зилова) — и человек будто прикован к аппарату. Такое впечатление, что Зилов ждет: произойдет чудо, быть может, хоть Ирину подкинет обратно прежнее зиловское существование. Нет. Ирина исчезла так же внезапно, как явилась. И что это? Зилов, губитель и совратитель,— умоляет кого-то незнакомого передать Ирине пустяковую просьбу о том, чтобы девушка позвонила. Слово «умоляет» Вампилов повторяет дважды. Не попытка ли перед нами раскаяния? Неуклюжая, в телефонную пустоту, но искренняя? Разве в этот момент Виктор циничен? Он сам просит пощады. У кого? У женщины... Вспомним, что именно Ирину Зилов предпочел прощанию-встрече с отцом. Ирину можно хотя бы попытаться вернуть. Отца не вернуть никогда. До сына именно в тот миг, когда вырвалось это «умоляю», дошел смысл им же скороговоркой произнесенных слов «навсегда», «навеки», «прощай». И он, как утопающий, хватается за соломину. И сил скрывать, что тонет, уже нет. А впереди — самая последняя «серия» из фильма о «зиловщине». И опять — один! И снова единственное желание — убежать! На край света, на остров — только б укрыться от настигающего потопа. Начало третьего действия. Еще «телефонный диалог» с Димой.
З и л о в. Нет, больше не могу... Знаешь, Дима, я плохой охотник, но, видит бог, я неплохой товарищ, я бы не стал, как ты... Нет, ждать не буду... Не могу. Ладно, бог с тобой и с твоим мотоциклом... Да, прямо сейчас... Да, по дождю... Как-нибудь... До Ключей автобусом, а там пешком...
Игра, шутовство как постоянное доказательство себе и другим, что не живешь ты в удушливом пространстве, что не раб ты, а свободная личность, распоряжающаяся собою, да заодно и окружающими,— как отдушина. Чтоб не замечать мерзости жизни-плена. Инерция такого поведения долго не выпустит Зилова из своих лап. Однако в этом разговоре с Димой наш беглец серьезен в высшей степени: он хочет на утиную охоту. Он еще верит, что она поможет. Только не отделаться Виктору Зилову от шутки друзей. Нет, не отделаться. Приносят телеграмму... И вот — воспоминание последнее (скандал в «Незабудке», удар официанта, пьянство до полного отключения), сразу после которого автор «Утиной охоты» повторяет видение героя. Время пьесы сжимается, как хищник перед прыжком. «Сейчас возникнут видения Зилова из первой картины. Теперь эта сцена с начала до конца должна сопровождаться траурной музыкой. Поведение лиц и разговоры, снова возникшие в воображении Зилова, на этот раз должны выглядеть без шутовства и преувеличений, как в его воспоминаниях, то есть так, как если бы все это случилось на самом деле...» Под шелест музыки вместе с персонажами вышел на сцену мальчик, которого не было в шутовском хороводе и который непонятно откуда взялся. Перед нами не мальчик Витя, внесший в комнату Зилова венок, но кто-то другой, незнакомый. Ребенок, несущий венок в траурной процессии, кажется,— последний и самый смертельный удар по совести отрезвевшего человека. Он, этот мальчик, не только взрослого Виктора Александровича Зилова провожает в последний путь, он как бы и на себе самом крест ставит, себе венок предназначает. Быть может, Зилов представил вдруг своего неродившегося сына? Или другое? Деревянные утки, подаренные в день рождения, были знаком ложной жизни, а живой ребенок с венком в день похорон — напоминание о единственности ее? Зилов-наблюдатель хоронит Зилова-губителя. Зилов в муках пытается возродить свое благородство. С чем же Зилов остается? С тем, что почувствовал, как необратимы процессы разрушения для него самого и как он, считавший себя свободным, больше и больше подыгрывая...
Любимов ведь почему отдавал предпочтение инсценировкам прозы перед драматургией?
По многим причинам. В частности потому, что проза дает больше свободы. Прозаик не пишет, к примеру: "Комната. Слева дверь, справа шкаф. Пулей влетает Мариваннна. На ней платье в горошек и шифоновый шарф, она бледна, взволнованна и сильно не в себе" Тогда ведь сплошной "реализьм" был. Режиссер хочешь - не хочешь, а ремарку выполняй. Не выпонил - получи по полной от комиссии на сдаче спектакля. За "искажение авторского замысла". И потом, ну не любимовская это тема. Он в этом смысле похож на тетушку Иван Васильевича из "Театрального романа": "Разве и пьес не стало? Вон сколько написано - начни играть, в 20 лет не переиграешь". Тема "трагической вины героя" не с Вампилова началась, а аж с древних греков. Находил ЮП подходящий материал в других местах, нежели современная драматургия,, если его эта проблема волновала. А на Вампилова я не нападаю, не думайте. Просто есть такое понятие "автор театра". Так вот, Вампилов, скорее, автор "Современника" ефремовской поры, но никак не Таганки. У Ю.П. свои авторы были (и остались) - Пушкин, Шекспир, Брехт, поэты. Впрочем, на какой-то ветке это вроде уже обсуждали.
Дата, время: 08.10.08 12:19. Заголовок: Но можно ведь привес..
Но можно ведь привести и другую цитату из «Театрального романа»: «Правда, таких пьес мы никогда не ставили, ну, а эту вдруг возьмем да и поставим, да и поставим...» Мне кажется любимовская тема – любая тема, где есть глубинные подтексты.
Любимов ведь почему отдавал предпочтение инсценировкам прозы перед драматургией? Потому что проза даёт больше возможности к обобщениям, к уходу от конкретики. Формально в «Утиной охоте» тоже есть ремарки типа «справа стол, слева стул». Но в отличие от Гельмана, Володина, Радзинского – тоже хороших драматургов, которые в годы, когда в ходу был лозунг общественное ставить превыше личного, в своих пьесах всё же поворачивались лицом к человеку, «заглядывали» в его интимный мир, – в пьесах Вампилова есть подтексты и обобщения (см. цитату выше).
Arlecchino пишет:
цитата:
А на Вампилова я не нападаю, не думайте.
Скорее его недооцениваете.
Arlecchino пишет:
цитата:
Просто есть такое понятие "автор театра". Так вот, Вампилов, скорее, автор "Современника" ефремовской поры, но никак не Таганки.
А «чьи» авторы Шекспир, Мольер, Грибоедов? Кстати, и о пьесе «Дни Турбиных», о которой идёт речь в «Театральном романе», нельзя сказать, что это только мхатовская тема. Это и традиции Чехова, но это и «мостик» к «Зойкиной квартире», написанной для Театра Вахтангова (особенно сцена в кабинете Гетмана).
Arlecchino пишет:
цитата:
Тема "трагической вины героя" не с Вампилова началась, а аж с древних греков. Находил ЮП подходящий материал в других местах, нежели современная драматургия
В одной недавней статье очень верно было подмечено, что Вампилов оказался способен «пережить своё, ограниченное датами времени пребывания на земле – и по качеству литературного письма, и что главное, по уровню проникновения в проблемы жизни человека и социума, по вниманию к личности и точкам её сопряжения с окружающей действительностью», «освоил свой людской космос, отправляться в который его потомкам не мешают отдельные реалии прошедшего времени действия».
Дата, время: 14.10.08 08:28. Заголовок: тИАретЕГ пишет: А ..
тИАретЕГ пишет:
цитата:
А «чьи» авторы Шекспир, Мольер, Грибоедов?
Да на самом-то деле далеко не всем по зубам. Никто не мешает, конечно, "Ромео и Джульетту" и силами травести-шоу поставить, но если серьезно... Станиславский на "Вильяма нашего" не дерзал замахиваться: его "системе" он не поддавался. Но мы, однако, уважаемый тИАретЕГ , рискуем в такие дебри теории драмы залезть ... А за "возьмем, да и поставим" - спасибо и + 1. Совсем вылетела из головы эта фраза. Надо перечитать "Театральный"
"Юлия Цезаря" ставил Немирович (постановка, кажется, 1903 года). Событием большим спектакль не стал - попросту утонул на фоне Чехова-Гауптмана-Ибсена-Горького. Тяжеловесный такой, "оперный", с гигантскими пестрыми массовыми сценами. "Гамлет" - это все-таки Гордон Крэг (1911 год). Вы же наверняка, уважаемый Друг сами знаете, что Конст. Серг. поначалу увлекся, а потом с Крэгом практически разругался. Участия в работе он толком не принимал. Да, собственно, он и пригласил Крэга потому, что не очень представлял, как к "Гамлету" подступиться (одна из причин). "Отелло" было два. Один в Моск. обществе искусства и литературы на сцене Охотничьего клуба. Молодой Станиславский сам Отелло играл. Это факт биографии С., но никак не этапный спекаткль в истории русской сцены . Второй "Отелло" с великим Леонидовым в главной роли. Уже советская эпоха, 1930 год. Спектакль весьма специфический по эстетике. Ставил в основном Илья Судаков, хотя и С. участие принимал в работе. Но... Немирович в последние годы (это есть в его записках и статьях, извините, точнее сослаться не могу, сейчас не найду просто источник) завещал решить проблему постановки Шекспира режиссерам полседующих поколений. У него даже фраза была, вроде: "Практикой Худ. театра ключа к Шекспиру не найдено". Не мудрено. Шекспир - это другой тип драмы, до-чеховской. Ох, ну и понаписала
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 20
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
А пофантазировать кто кого сыграл бы - забавно 
) и как и многие узнал только потом из статей. 
Это только приближенные к театру знали.
Там прямого запрета не было - запрещали готовые спектакли, и то, единицы - "Живого", "Берегите ваши лица", "Высоцкого", "Годунова". Пьесы просто "не разрешали к постановке". 
. 
- участник сейчас на форуме