Полностью читайте здесь К. ЛАРИНА: ...Давайте начнём с книжек. Дайте хоть мне посмотреть на них. Они все запечатанные, я боялась нарушить эту девственную плеву. Итак, «Та Таганка» и «В жизни так не бывает». Давайте немножечко расскажем, что там внутри есть.
В. СМЕХОВ: Хорошо. Приятно чувствовать себя незаконным именинником, поскольку основная профессия – актер. Но, все-таки, самая первая – это любовь к литературе, книги и вообще, с детства собирался быть совсем не актером. Стеснялся выходить на публику. А вот писать, сочинять, на это я надеялся. Но не получилось. И вдруг вышла книжка. Сначала в АГРИУСе, а теперь в издательстве «Время».
К. ЛАРИНА: Сначала было в журнале «Юность».
В. СМЕХОВ: Первая была статья, она же и проза, я не знаю, как называется, но кто поумнее радует меня комплиментами на тему жанра. Это была проза, называлась статья «В жизни так не бывает». Это был 1969 или 1970 год.
К. ЛАРИНА: Как раз по этому названию у нас получился целый том!
В. СМЕХОВ: Да. «Лучшее занятие в мире» - об актерах, о Таганке, что почти не было разрешено, но журнал «Юность» был второй по честности журнал после «Нового мира». Потом вышла повесть «Служенье муз не терпит суеты», один день актера. Она в каком-то усовершенствованном виде существует и здесь, в томике прозы. Там и любимый жанр – портреты, о портретах кого только нет из тех, с кем мне посчастливилось видеться или дружить, или вместе работать, или просто радовать душу свою общением. Это и Николай Эрдман, Лиля Брик, Владимир Высоцкий, Юрий Любимов, Юрий Визбор, Игорь Кваша, Олег Табаков и многие другие.
Там есть и проза дурашливая, это капустники. Я отвечал в своём любимом и единственном театре на Таганке, за массовые безобразия, за встречи кулуарные, закулисные, с моими соратниками и даже подчиненными по капустникам, это были Ванечка Дыховичный, Лёня Филатов, Володя Высоцкий, Шаповалов, те, кого уже, слава Богу, хорошо знают. Там есть капустники всякого рода, и посвященные Лёве Дурову, и совершенно искромётные или, может быть, мои гениальные творения – это безрассудство шуточек в адрес Олега Ефремова, Игоря Кваши, Галочки Волчек. Вот…
Тбилиси, гастроли наши необыкновенные, которые особенно хорошо сейчас вспоминаются. Как нас принимали в Тбилиси, портрет Сергея Параджанова. Короче, литературные портреты. Там же есть и всякие, как это сказать… отвлечения в сторону собственных записных книжек. Это дневники. Я с опаской отношусь к публикации дневников, но это подспорье.
К. ЛАРИНА: Редактировали дневниковые записи?
В. СМЕХОВ: Я только выбрасывал что-то, что неприлично звучит, в адрес кого-то.
К. ЛАРИНА: Всё-таки, не решились?
В. СМЕХОВ: Не решился потому, что когда меня не будет – тогда можно будет всё. Я думаю, что самое страшное, мы сейчас говорили об одной даме, очень близкой к одному из великих людей нашего времени, которая существует как цитата к «Пиковой даме». Пиковая дама – тайная недоброжелательность. Чего у нас нельзя отнять – так это доброжелательства. Нельзя отнять того, чего у нас никогда не было. Это из моих эйфоризмов. Тот же том кончается всякими штуками, к которым благосклонно отнеслись люди.
Кто не благосклонно – тех я не замечаю. Один замечательный поэт сказал – отрицательное мнение о моих стихах меня не интересует. А меня интересует хорошее. Я же от добра хотел. Стало быть, про добро, про хорошее, этого много. Надо этим утешаться. Я себя утешил утром тем, что включил «Эхо Москвы». Я не помню, это Маршак или нет. «Второй вопрос возник давно – что эхом называется? И если есть оно в лесу, то где оно скрывается?»
К. ЛАРИНА: Я тоже не помню.
В. СМЕХОВ: Это, по-моему, «Азбука» Маршака.
К. ЛАРИНА: А про Таганку?
В. СМЕХОВ: Первый том – «Та Таганка». Этими названиями исчерпан смысл для имеющих уши. Это театр, который был абсолютно уникален. Сегодня это один из многих, хороших, достойных театров, дай Бог здоровья Юрию Петровичу и моим молодым и ветеранским коллегам. Речь там идёт о Таганке. Отчасти это было уже напечатано, отчасти это заново, но это какой-то такой комплект более-менее художественно отредактированный. Это с самого детства Таганки. С самого начала, то, что было до Любимова, я там был полтора года, и главным носителем театрального существа был юный режиссер Пётр Фоменко тогда. Для меня и для нас.
А дальше – Юрий Петрович. И дальше – театр, корабль, который двигался сквозь все торосы лет 20, а потом уже партия и правительство сыграло потрясающе удачную игрушку. Любимого выселили за пределы, это было изгнание, а Анатолия Васильевича Эфроса, великого, величайшего из режиссёров ХХ века... Эфрос и Любимов были два…
К. ЛАРИНА: Вы про эту страницу пишете?
М. ПЕШКОВА: Да. Там есть «Скрипка мастера». Я счастлив, что два из самых близких Эфросу человека, которые в тот период, как и мы, по разные стороны находясь, политика нас развела. И мы нехорошо относились к противоположным знакам. Мы говорили, что это дурно – чужого отца вводить в дом, где живого отца только что выселили. И не посоветовались с детьми. А там говорили, что «вам, дуракам, повезло. Любимов вас предал давно, а Эфрос наградил вас присутствием». На самом деле это была игра комитета не к ночи будет упомянутой партии.
К. ЛАРИНА: Разводка называется на нынешнем сленге.
В. СМЕХОВ: Да. Закончилось всё гражданской смертью Любимова и физической смертью Эфроса.
К. ЛАРИНА: Не жалеете, что было сказано много резких слов в адрес Эфроса?
В. СМЕХОВ: Вы знаете, я лучше это расскажу Гале дома, или Вам, отдельно от микрофона. Потому, что из Лёни Филатова столько вытянули, воспользовавшись его состоянием, покаяний. А потом я услышал из его уст, как ему было печально, что это тиражировалось. Нет, ни о чём жалеть нельзя, потому, что всему своё время. В то время это была больная реакция разорённой семьи. А дальше начинается разговор. Эфрос для меня был более значительной фигурой, чем Любимов. Я, как актер, политически я всегда был там, и школа Любимовская для меня бесценна. Но такой магии, которая исходила от спектаклей Фоменко и Эфроса...
К. ЛАРИНА: Кстати, тот период жизни Вашей, тяжелый период развода с театром, ухода, я помню, для меня это было одно из самых сильных впечатлений театральных, Ваша работа в спектакле «На дне». Я помню Ваши выступления, Ваши, и Леонида Филатова, и Виталий Шаповалов принимал участие на сцене «Современника» в спектакле «Близнец», и в спектакле, который родился тогда исключительно по причине, что Вы там находились в то время, «Дилетанты», где актёры «Современника», в том числе и Смехов, и Филатов, читали свои произведения литературные. А если бы не было такой ситуации, может быть, этого бы и не случилось.
В. СМЕХОВ: Нет, на Таганке это называлось «в поисках жанра». И Любимов это круто использовал. Когда кто-то заболевал, то зрители наши дорогие… так любить зрителей, как на Таганке, никто не умеет. Для нас это был партнёр – зритель. А когда кого-то не оказывалось по причине болезни или пьянки или ещё чего-нибудь такого, на Таганке, то мы заменяли это собственными изделиями. Дима Межевич играл замечательные бардовские песни, Лёня Филатов свои невероятно талантливые пародии, Володя Высоцкий – песни свои, Алла Демидова читала, Юра Медведев – гениальный пантомимист, исполнял свои номера. Я читал свои рассказики или читал стихи, что тоже было отвлечением от репертуара.
Слово «Дилетанты» здесь очень важно. И Галя Волчек собрала с Давидом Боровским, бывшим и будущий таганский номер один художник, в то время был главным, он мигрировал вместе с нами в «Современник». Они придумали спектакль «Дилетанты» и мы с Гафтом, с Соколовой, Ивановой и Лёней Филатовым выходили и радовали сами себя этим утешительным безрассудством.
К. ЛАРИНА: А можно ещё спросить про историю Таганки? Там же есть ещё одна страница тяжелая. Это разлом внутри.
В. СМЕХОВ: Это тоже отражено отчасти в книжке «Та Таганка», потому, что там много раз упоминается даже с нежными какими-то прилагательными рядом, имя Коли Губенко, первого, лучшего артиста Таганки, как Зина Славина первая и лучшая, необъяснимо гениальная трагическая актриса. Так же Коля Губенко. И это бесконечная печаль, которая когда-нибудь остановится или нет, я не знаю. Печать о том, что мы потеряли. Живой человек ушёл в политику и сразу трансформировался бог знает во что. Окоммуниздился, или не знаю, какие ещё нежные слова говорят на эту тему. Это же бизнес. Компартия – нет такой партии, это дьяволово семя.
К. ЛАРИНА: Любая партия, наверное.
В. СМЕХОВ: И революция, знаете как Эрдман: «такая великая страна – и вдруг революция! Прямо неловко перед другими державами». Сказано всё… Это дьявольщина. А Коля божественный режиссёр, актёр и товарищ. Мы вместе с ним спасали из черной дыры Юрия Любимова.
К. ЛАРИНА: И спасли.
В. СМЕХОВ: Спасибо Коле и тогдашней партии во главе с Горбачевым, Яковлевым и Шеварднадзе. Вот как времена крутятся! Отчасти это есть в этой книжке.
……………………………………………………………………………………………………………………………………………
К. ЛАРИНА: Вы уже в сериалах играете! А что случилось?
В. СМЕХОВ: Почему «в сериалах»? А что случилось с сериалами? Появился Саша Прошкин, «Живаго».
К. ЛАРИНА: Это не сериал. Это настоящий телевизионный многосерийный фильм.
В. СМЕХОВ: Вот мне показалось, что то, что мне предложили очень и очень умные талантливые два человека – продюсер и режиссер, в разборе того, что мне предстоит, меня это быстро вразумило отказаться от предыдущего случая, куда я был втянут просто по причине свободного времени и профессии актёрской. Мне было это очень актуально, и мы купили квартиру, а платить было нечем. Вот такой простой случай. Но от этого я отказался. И дальше я вступил в зону сериалов. А на самом деле это не сериал, а телероман. Мне до сих пор нравится слышать о «Монтекристо» то хорошее, что я услышал от Вадима Юсова. Петра Тодоровского.
К. ЛАРИНА: Слушайте, надо смотреть, что ли… Это классический «Монтекристо»?
В. СМЕХОВ: Нет, это сегодняшний день. Это аргентинская сага, которая уже заразила пять или шесть стран, и нашу страну. Придуман наш вариант. Чуть-чуть поспешное литературное оснащение, но мы на хочу сами исправляем. Замечательные режиссеры, актеры, всё очень славно, по-табаковски.
К. ЛАРИНА: А «Предполагаемые обстоятельства» - это телевизионный продукт?
В. СМЕХОВ: Там четыре новеллы. Я в первой, где в двух сериях я играю очень хорошего, правда, немножко бабника… Но разве это плохо? Но режиссёр, у которого 3-4 актрисы, которые между собой что-то делят, потом его убивают, решают, кто его убил и по ходу дела фантазируют, Марина Неёлова оказывается гениальным детективом, поскольку она актриса.
К. ЛАРИНА: Компания замечательная. Мы пришли к сегодняшней жизни Вениамина Смехова. Мы должны сказать то, что Вы сказали мне во время рекламной паузы. Совершенно удивительная новость, что у Вас будет творческий вечер, поэтический. 26 октября.
В. СМЕХОВ: Знаете, очень плохая погода на душе по известным причинам дома, на родине. Да и в мире, в общем-то…
К. ЛАРИНА: Кризис!
В. СМЕХОВ: Да. И ловишь себе утешения. Утешений достаточно. Одно из самых необыкновенных то, что молодой народ потянулся к поэзии. Отношение сегодняшний людей, навскидку – Самара, Казань, Чита, в эти времена, Новосибирск, Омск, где я был много и поставил спектакль «Красавец мужчина». Отношение к Маяковскому. Радость. Отношение… Ну, неважно, к Пушкину и вообще к поэзии. Это будет вечер, как вчера мне сказали в филармонии, что почти весь зал уже заполнен.
К. ЛАРИНА: Зал Чайковского.
В. СМЕХОВ: Зал Чайковского. И не потому, что я такой хороший, а потому, что люди потянулись к поэзии. 26 октября.
К. ЛАРИНА: В Зале Чайковского вечер Вениамина Смехова. Билетов уже нет. Приходите просто так. Я помню, как Сергей Юрьевич Юрский тоже как-то сообщал, что у него будет поэтический вечер в Зале Чайковского и боялся, что не будет людей. Поскольку это было достаточно давно, когда только-только начинался этот интерес к поэзии. Мы потом посмотрели – битком просто, на люстрах висели! Я Вам желаю того же и уверена, что будет то же самое. Вы абсолютно правы. Люди сегодня хотят нормального человеческого разговора.
В. СМЕХОВ: Там будет три поколения поэтов, от Владимира до Владимира – от Маяковского до Высоцкого. И там будет очень дорогой мне Дмитрий Пригов. Сейчас я узнал, что у нас самый рекордный урожай в стране. И тут же вспомнил стихи:
Урожай повысился -
Больше будет хлеба
Больше будет времени
Рассуждать про небо
Больше будет времени
Рассуждать про небо -
Урожай понизится
Меньше станет хлеба
Чудно!
К. ЛАРИНА: Это Дмитрий Пригов. И это Вениамин Смехов. Всё. Время наше истекло. До встречи.
В. СМЕХОВ: Спасибо большое.
- участник сейчас на форуме